Разделы
«Медный всадник»
«Медный всадник» - символ Санкт-Петербурга, самый выразительный и многозначный скульптурный памятник Петербурга. Памятнику посвящены множество книг и монографий. Порой кажется, что известно о нём и его создателях всё.
Памятник Петру I во многом необычен. В том числе и тем, что он дважды родился. Первый раз, конечно, в 1782 году, когда его установка и торжественное открытие были приурочены к 100-летию провозглашения Петра I царём. Замысел, создание памятника Петру I неразрывно связаны с царствованием императрицы Екатерины II. Надпись, начертанная на пьедестале памятника по приказу императрицы «Петру I Екатерина II» подчёркивает продолжение ею славных дел Петровых. Автора памятника, гениального французского скульптора М.Э. Фальконе к моменту открытия монумента в Петербурге уже не было. Устав от враждебного отношения двора и отчасти самой императрицы к своему детищу и себе, Фальконе покинул Петербург.
Вторым рождением памятника Петру I можно поистине считать 1833 год, когда А.С, Пушкиным была создана поэма «Медный всадник». Поэт называет поэму петербургской повестью, тем самым указывая на теснейшую связь своего произведения с городом на Неве.
Можно найти некоторое сходство в судьбах А.С.Пушкина и М.Э, Фальконе. Работа скульптора, воплощённая в бронзе и граните, была помимо его воли ограждена решёткой. Поэма Пушкина подверглась жёсткой цензуре самого самодержца Николая I и увидела свет только после смерти поэта.
Поводом к созданию поэмы послужило самок страшное петербургское наводнение 7 (19) ноября 1824 года, когда уровень воды достиг 4 м 10см выше ординара. Наводнение принесло огромные беды городу. Несмотря на то, что в день самого наводнения поэта не было в Петербурге, оно его очень взволновало. Из Михайловского А. Пушкин пишет брату Льву: «Этот потоп с ума нейдёт, он вовсе не так забавен, как с первого взгляда кажется».
Спустя девять лет, А. Пушкин, изучив свидетельства очевидцев, газетные сообщения, семейные хроники, создаёт свою поэму. Любопытно, что документальные свидетельства очевидцев разбушевавшейся стихии, нашли практически точное отражение в стихах поэта. Вот, например, фрагмент из тогдашней газеты: «В одно мгновение вода полилась через края набережных из реки и всех каналов и наводнила улицы… погреба, подвалы и все нижние жилья наполнились водою». У А. Пушкина читаем:
« …воды вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решёткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь, как тритон,
По пояс в воду погружён».
Вода в 1824 году поднялась на 4,1 метра выше ординара. Напоминание об этом сохранилось до наших дней. Черту, отмечающую уровень воды в ноябре 1824 года, можно увидеть и у Синего моста на водомерном обелиске, и на стене Невских ворот Петропавловской крепости, и на фасадах некоторых петербургских домов. При этом надо иметь ввиду, что с тех пор – без малого двести лет прошло – из-за многочисленных наслоений старые здания города будто осели в землю. И сторожевые львы у крыльца дома князя Лобанова-Ростовского, что вблизи Исаакиевского собора, тоже уже не выглядят сегодня столь высокими, как в 1824 году. Тогда на этих львах можно было спастись от воды.
Так произошло с неким Яковлевым, просидевшим во время наводнения на льве несколько часов. Очень вероятно, что Пушкину был известен этот факт, отмеченный в одной из семейных хроник того времени. Впрочем, не только это обстоятельство послужило причиной того, что герой поэмы Евгений оказался сидящим во время наводнения на одном из сторожевых львов. Важнее для автора «Медного всадника» было реальное местоположение этого похожего на дворец дома. На Сенатской площади (некоторое время после открытия памятника Петру I площадь называли Петровой, но это название не прижилось) стоял Медный всадник, который был виден сидевшему на льве Евгению. Сада у Адмиралтейства тогда ещё не было. Дом Лобанова-Ростовского был построен О. Монферраном в 1820 году, когда Исаакиевский собор ещё только возводился.
«Тогда, на площади Петровой,
Где дом в углу вознёсся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный
Евгений…»
Бедный чиновник на мраморном льве выглядит жалким подобием памятника. За спиной Медного всадника герой поэмы переживает натиск волн. Нева преграждала Евгению путь к возлюбленной.
« …там –
Увы! Близёхонько к волнам,
Почит у самого залива –
Забор некрашеный, да ива
И ветхий домик: там оне,
Вдова и дочь, его Параша,
Его мечта…»
Представим себе, как это было. Вода спала. Евгений бежит к ближайшей переправе на Васильевский остров. Напротив Медного всадника – наплавной Исаакиевский мост, но его снесло наводнением. Наштгерой бросается к лодке.
«И перевозчик беззаботный
Его за гривенник охотно
Чрез волны страшные везёт».
Лодка пристаёт к берегу неподалёку от Меншиковского дворца. Дальше кратчайший путь к ветхому домику мог идти по набережной Невы, по Кадетской линии.
«Достиг он берега.
Несчастный
Знакомой улицей бежит
В места знакомые. Глядит,
Узнать не может. Вид ужасный!
Всё передним завалено;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом
Тела валяются…»
«Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине»,- сказано в предисловии к «Медному всаднику». И кажутся реальными не только картины разрушительного, самого страшного петербургского наводнения, но и все события этой повести.
Где мог находиться домик невесты Евгения? Скорее всего, в селении Галерной гавани, на побережье Васильевского острова. Оно первым приняло на себя разрушительный набег финских вод и сильнее всего пострадало от наводнения. Чем ближе к заливу, тем страшнее картина разрушения. За косой линией шли огороды.
«И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом…»
Но Евгений не находит его. Он возвращается к исходной точке, он вновь перед домом со львами. Его притягивает, манит к себе Медный всадник. И, всё потеряв в жизни, Евгений решается на бунт. Он грозит тому, кто не смог защитить его в роковой час. Он видит причину всех своих несчастий в том,
«…чьей волей роковой
Под морем город основался…»
Но недолог был этот бунт безумного. Евгений вновь согнул плечи и склонил голову. Остатки ветхого домика Евгений находит на пустынном малом острове. Возможно, А.Пушкин, упоминая этот остров, имел ввиду остров Говоропуло, где могли быть похоронены декабристы.
Бунт Евгения на Сенатской площади у памятника Петру I и последний приют на малом пустынном острове в какой-то степени сближали судьбы пушкинского героя и декабристов.
…Здание со львами было построено для богатейшего вельможи Александра I князя А. Лобанова-Ростовского. Проект выполнил зодчий О. Монферран. Однако князь и его семья никогда здесь не жили. Вскоре после окончания строительства дома-дворца князь Лобанов-Ростовский продал его казне, и вскоре здесь разместилось Военное министерство.
Два мраморных льва по-прежнему стерегутвысокое крыльцо. Львам, изванным итальянским скульптором Паоло Трискорни, 190 лет. Многое повидали они за прошедшие годы.
Вот от этой цитадели самодержавия шёл путь Евгения. Если принять за конечную точку его маршрута селение в Галерной гавани, почти разрушенное наводнением, яснее становится противостояние двух Петербургов в «Медном всаднике» и в реальной жизни столицы того времени. Васильевский остров в эпоху А. Пушкина в большей своей части – загородная местность, располагавшаяся за въездной заставой, обозначенной шлагбаумом. Каменные и приличного вида деревянные постройки доходили до 7-й линии Васильевского острова, далее изредка попадались отдельные деревянные лачужки, располагались Финляндские казармы, тянулось огромное Смоленское кладбище. Тротуаров далее 7-й линии не было, извозчики попадались изредка.
На месте селения Галерная гавань сейчас находятся выставочный комплекс Ленэкспо, Морской пассажирский порт, современные жилые кварталы.
«По оживлённым берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен».
Медный всадник словно вырвался к заливу… Следы его, оставленные на некогда пустынных берегах, - это новые высотные строения морского фасада Петербурга. Совсем маленькими, затерянными выглядят здесь низенькие башенки-кроншпицы, построенные ещё при Петре I и отмечающие вход в галерную гавань. Их видел и А.С. Пушкин. Они, как и тогда, сторожат вход в Галерную гавань.
Памятник Петру I во многом необычен. В том числе и тем, что он дважды родился. Первый раз, конечно, в 1782 году, когда его установка и торжественное открытие были приурочены к 100-летию провозглашения Петра I царём. Замысел, создание памятника Петру I неразрывно связаны с царствованием императрицы Екатерины II. Надпись, начертанная на пьедестале памятника по приказу императрицы «Петру I Екатерина II» подчёркивает продолжение ею славных дел Петровых. Автора памятника, гениального французского скульптора М.Э. Фальконе к моменту открытия монумента в Петербурге уже не было. Устав от враждебного отношения двора и отчасти самой императрицы к своему детищу и себе, Фальконе покинул Петербург.
Вторым рождением памятника Петру I можно поистине считать 1833 год, когда А.С, Пушкиным была создана поэма «Медный всадник». Поэт называет поэму петербургской повестью, тем самым указывая на теснейшую связь своего произведения с городом на Неве.
Можно найти некоторое сходство в судьбах А.С.Пушкина и М.Э, Фальконе. Работа скульптора, воплощённая в бронзе и граните, была помимо его воли ограждена решёткой. Поэма Пушкина подверглась жёсткой цензуре самого самодержца Николая I и увидела свет только после смерти поэта.
Поводом к созданию поэмы послужило самок страшное петербургское наводнение 7 (19) ноября 1824 года, когда уровень воды достиг 4 м 10см выше ординара. Наводнение принесло огромные беды городу. Несмотря на то, что в день самого наводнения поэта не было в Петербурге, оно его очень взволновало. Из Михайловского А. Пушкин пишет брату Льву: «Этот потоп с ума нейдёт, он вовсе не так забавен, как с первого взгляда кажется».
Спустя девять лет, А. Пушкин, изучив свидетельства очевидцев, газетные сообщения, семейные хроники, создаёт свою поэму. Любопытно, что документальные свидетельства очевидцев разбушевавшейся стихии, нашли практически точное отражение в стихах поэта. Вот, например, фрагмент из тогдашней газеты: «В одно мгновение вода полилась через края набережных из реки и всех каналов и наводнила улицы… погреба, подвалы и все нижние жилья наполнились водою». У А. Пушкина читаем:
« …воды вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решёткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь, как тритон,
По пояс в воду погружён».
Вода в 1824 году поднялась на 4,1 метра выше ординара. Напоминание об этом сохранилось до наших дней. Черту, отмечающую уровень воды в ноябре 1824 года, можно увидеть и у Синего моста на водомерном обелиске, и на стене Невских ворот Петропавловской крепости, и на фасадах некоторых петербургских домов. При этом надо иметь ввиду, что с тех пор – без малого двести лет прошло – из-за многочисленных наслоений старые здания города будто осели в землю. И сторожевые львы у крыльца дома князя Лобанова-Ростовского, что вблизи Исаакиевского собора, тоже уже не выглядят сегодня столь высокими, как в 1824 году. Тогда на этих львах можно было спастись от воды.
Так произошло с неким Яковлевым, просидевшим во время наводнения на льве несколько часов. Очень вероятно, что Пушкину был известен этот факт, отмеченный в одной из семейных хроник того времени. Впрочем, не только это обстоятельство послужило причиной того, что герой поэмы Евгений оказался сидящим во время наводнения на одном из сторожевых львов. Важнее для автора «Медного всадника» было реальное местоположение этого похожего на дворец дома. На Сенатской площади (некоторое время после открытия памятника Петру I площадь называли Петровой, но это название не прижилось) стоял Медный всадник, который был виден сидевшему на льве Евгению. Сада у Адмиралтейства тогда ещё не было. Дом Лобанова-Ростовского был построен О. Монферраном в 1820 году, когда Исаакиевский собор ещё только возводился.
«Тогда, на площади Петровой,
Где дом в углу вознёсся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный
Евгений…»
Бедный чиновник на мраморном льве выглядит жалким подобием памятника. За спиной Медного всадника герой поэмы переживает натиск волн. Нева преграждала Евгению путь к возлюбленной.
« …там –
Увы! Близёхонько к волнам,
Почит у самого залива –
Забор некрашеный, да ива
И ветхий домик: там оне,
Вдова и дочь, его Параша,
Его мечта…»
Представим себе, как это было. Вода спала. Евгений бежит к ближайшей переправе на Васильевский остров. Напротив Медного всадника – наплавной Исаакиевский мост, но его снесло наводнением. Наштгерой бросается к лодке.
«И перевозчик беззаботный
Его за гривенник охотно
Чрез волны страшные везёт».
Лодка пристаёт к берегу неподалёку от Меншиковского дворца. Дальше кратчайший путь к ветхому домику мог идти по набережной Невы, по Кадетской линии.
«Достиг он берега.
Несчастный
Знакомой улицей бежит
В места знакомые. Глядит,
Узнать не может. Вид ужасный!
Всё передним завалено;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом
Тела валяются…»
«Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине»,- сказано в предисловии к «Медному всаднику». И кажутся реальными не только картины разрушительного, самого страшного петербургского наводнения, но и все события этой повести.
Где мог находиться домик невесты Евгения? Скорее всего, в селении Галерной гавани, на побережье Васильевского острова. Оно первым приняло на себя разрушительный набег финских вод и сильнее всего пострадало от наводнения. Чем ближе к заливу, тем страшнее картина разрушения. За косой линией шли огороды.
«И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом…»
Но Евгений не находит его. Он возвращается к исходной точке, он вновь перед домом со львами. Его притягивает, манит к себе Медный всадник. И, всё потеряв в жизни, Евгений решается на бунт. Он грозит тому, кто не смог защитить его в роковой час. Он видит причину всех своих несчастий в том,
«…чьей волей роковой
Под морем город основался…»
Но недолог был этот бунт безумного. Евгений вновь согнул плечи и склонил голову. Остатки ветхого домика Евгений находит на пустынном малом острове. Возможно, А.Пушкин, упоминая этот остров, имел ввиду остров Говоропуло, где могли быть похоронены декабристы.
Бунт Евгения на Сенатской площади у памятника Петру I и последний приют на малом пустынном острове в какой-то степени сближали судьбы пушкинского героя и декабристов.
…Здание со львами было построено для богатейшего вельможи Александра I князя А. Лобанова-Ростовского. Проект выполнил зодчий О. Монферран. Однако князь и его семья никогда здесь не жили. Вскоре после окончания строительства дома-дворца князь Лобанов-Ростовский продал его казне, и вскоре здесь разместилось Военное министерство.
Два мраморных льва по-прежнему стерегутвысокое крыльцо. Львам, изванным итальянским скульптором Паоло Трискорни, 190 лет. Многое повидали они за прошедшие годы.
Вот от этой цитадели самодержавия шёл путь Евгения. Если принять за конечную точку его маршрута селение в Галерной гавани, почти разрушенное наводнением, яснее становится противостояние двух Петербургов в «Медном всаднике» и в реальной жизни столицы того времени. Васильевский остров в эпоху А. Пушкина в большей своей части – загородная местность, располагавшаяся за въездной заставой, обозначенной шлагбаумом. Каменные и приличного вида деревянные постройки доходили до 7-й линии Васильевского острова, далее изредка попадались отдельные деревянные лачужки, располагались Финляндские казармы, тянулось огромное Смоленское кладбище. Тротуаров далее 7-й линии не было, извозчики попадались изредка.
На месте селения Галерная гавань сейчас находятся выставочный комплекс Ленэкспо, Морской пассажирский порт, современные жилые кварталы.
«По оживлённым берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен».
Медный всадник словно вырвался к заливу… Следы его, оставленные на некогда пустынных берегах, - это новые высотные строения морского фасада Петербурга. Совсем маленькими, затерянными выглядят здесь низенькие башенки-кроншпицы, построенные ещё при Петре I и отмечающие вход в галерную гавань. Их видел и А.С. Пушкин. Они, как и тогда, сторожат вход в Галерную гавань.