Разделы
Годовщина трагедии Большого Заречья
Вы когда-нибудь слышали название Большое Заречье? Нет? До последней недели оно мне тоже ничего не говорило. Лишь несколько дней тому назад я прочитал в одном из сообществ посвященных военной истории о страшной судьбе этого места.
Деревня Большое Заречье некогда находилась в Волосовском районе Ленинградской области. В годы Великой Отечественной войны оно оказалась в оккупации. После того как немцы стали угонять людей на работы в Германию, трудоспособное население деревни бежало в лес. В Большом Заречье остались только старики, женщины и дети.
30 октября 1943 года в Большое Заречье прибыла зондеркоманда. Деревня была сожжена, а оставшиеся жители были отправлены в соседнее село Глумицы. Там людей загнали в дом и сожгли живьем. Всего погибло пятьдесят два человека. Были истреблены целые семьи: Рысевы, Лукины, Тимофеевы, Максимовы. Самой младшей жертве избиения было три месяца.
В советское время на месте деревни был устроен мемориал. Посередине чистого поля стоят печи сожженных домов. Рядом был установлен памятник партизанам. В Большое Заречье приезжали делегации, пионерские отряды, ветераны. Ну, а потом о селе и его трагедии тихо забыли.
В соседней Беларуси существует целая база данных сожженных немцами деревень республики. Трагическая судьба Хатыней России до сих пор остается на периферии общественного внимания. Лишь в Смоленской и Брянской области ведется какая-то работа по увековечиванию памяти сожженных фашистами деревень.
Увековечивание памяти Большого Заречья и других мест нацистских преступлений должно так же стать заботой властей. Каким образом? Путем организации подъезда к мемориалам и памятным местам, создания монументов и информационных стендов, финансирования научно-исследовательской работы.
В Петербурге и Ленинградской области есть десятки и сотни краеведов, но лишь немногие из них занимаются преступлениями вермахта и его союзников. Это, в общем-то, понятно. Тема неприятная и болезненная, затрагивающая и отношения с западным соседями, и коллаборационизм, и вопросы политики. Но заниматься ею необходимо. Ведь речь идет о наших пращурах. И что мы ответим нашим детям, когда они покажут на печные трубы сожженных деревень и спросят – «что это такое?»
Деревня Большое Заречье некогда находилась в Волосовском районе Ленинградской области. В годы Великой Отечественной войны оно оказалась в оккупации. После того как немцы стали угонять людей на работы в Германию, трудоспособное население деревни бежало в лес. В Большом Заречье остались только старики, женщины и дети.
30 октября 1943 года в Большое Заречье прибыла зондеркоманда. Деревня была сожжена, а оставшиеся жители были отправлены в соседнее село Глумицы. Там людей загнали в дом и сожгли живьем. Всего погибло пятьдесят два человека. Были истреблены целые семьи: Рысевы, Лукины, Тимофеевы, Максимовы. Самой младшей жертве избиения было три месяца.
В советское время на месте деревни был устроен мемориал. Посередине чистого поля стоят печи сожженных домов. Рядом был установлен памятник партизанам. В Большое Заречье приезжали делегации, пионерские отряды, ветераны. Ну, а потом о селе и его трагедии тихо забыли.
В соседней Беларуси существует целая база данных сожженных немцами деревень республики. Трагическая судьба Хатыней России до сих пор остается на периферии общественного внимания. Лишь в Смоленской и Брянской области ведется какая-то работа по увековечиванию памяти сожженных фашистами деревень.
Увековечивание памяти Большого Заречья и других мест нацистских преступлений должно так же стать заботой властей. Каким образом? Путем организации подъезда к мемориалам и памятным местам, создания монументов и информационных стендов, финансирования научно-исследовательской работы.
В Петербурге и Ленинградской области есть десятки и сотни краеведов, но лишь немногие из них занимаются преступлениями вермахта и его союзников. Это, в общем-то, понятно. Тема неприятная и болезненная, затрагивающая и отношения с западным соседями, и коллаборационизм, и вопросы политики. Но заниматься ею необходимо. Ведь речь идет о наших пращурах. И что мы ответим нашим детям, когда они покажут на печные трубы сожженных деревень и спросят – «что это такое?»